Эф была совсем ещё юной девушкой, с волосами, похожими на струи утреннего дождя, изысканная и утончённая, как и подобает иллеанке.
- Здравствуй, Эф!
  Эф радостно засмеялась, повернув лицо навстречу спускающемуся к ней из своего полёта Лану.

 

    Лан ничем не отличался от множества других шестнадцатилетних мальчиков, живущих в долине Илле. Единственная его особенность - крылья за спиной. Впрочем, это никому не казалось удивительным. Иллены относились как к должному к любым сюрпризам природы, всецело полагаясь на её искусную справедливость.

- Я спешу на праздник. Сегодня поющие рыбки устраивают карнавал. Приглашаю тебя, Лан, пойдём со мною, - простодушно сказала Эф, - не смотри так, я смущаюсь, когда ты так на меня смотришь.

- Эф, ты очень красива. Ты самая красивая среди всех. И достойна всего самого лучшего. Достойна зари, звёзд, достойна открытия тайн. - Лан обнял Эф и продолжил чуть тише:

- Я расскажу тебе о самом сокровенном своём желании, открою свою тайну. Я решил отправиться в путешествие! В путешествие за Розовую радугу. Наш край прелестен - от небесного свода до самой крошечной песчинки! Мне известно здесь всё. Нет колоса в поле, с которым бы я не разговаривал, сидя у золотой тропы. Нет гор, которыми бы я не любовался, летя над их вершинами! Но, милая Эф, это лишь толика. Полосы Розовой радуги ведут к Иному. Мне дано летать, а значит, не дано пределов. Мне не нужны границы! Что может быть лучше свободы?! Я так хочу увидеть далёкие просторы. Но еще я хочу, очень хочу, чтобы ты была всегда рядом со мной, Эф, летим вместе!

   Глаза Эф из акварельно-фиалковых превратились вдруг в сумеречно-лиловые. Глаза илленов меняют  цвет в зависимости от царящего в жизни их обладателя покоя. Иллены - изумительные создания. Они просто не способны на дурные чувства. Они не могут видеть изъянов и недостатков. Их родина - станица звёзд -  неповторимо хороша. Но души илленов делают её совершенной. Может быть, именно глаза сохраняют сердца этих существ чистыми, не допуская в них ничего, кроме добра.

- Но, Лан, как же я отправлюсь с тобой? Я люблю свой мир... Я его маленькая частичка. Здесь моё место... Кажется, вне его я бы просто испарилась, меня бы не стало. К тому же, я не умею летать, - ответила Эф.

- Если ты любишь меня, то непременно сможешь летать. Мои крылья - твои... Как ты красива! Ты самая красивая, Эф!

- Что значат слова «самая красивая»? Ты часто говоришь на непонятном языке. Красиво всё и все. Красота - это равновесие. Красота - сама жизнь.

- А разве красива Най? Ведь она косоглаза.

- Глаза Най отражают одновременно и звёзды и зарю. За этот взор её  прозвали принцессой единства.

- А горбатый Лит тоже красив?

- Лит мужественен и силён. Его тело напоминает крепкую скалу. Сестра Лита - хрупкая предрассветная лань, чувствует себя спокойной и защищенной рядом с ним.

- По-моему, Най и Лит просто уроды. Мне жаль, этих илленов.

- Я не знаю, что такое «уроды» и что такое «жаль», но когда я слушаю тебя, солёные струйки бегут у меня по ресницам.

- Это слёзы, - Лан поцеловал влажные глаза Эф.

- Милый Лан, - сказала Эф, лаская крылья своего друга, - я очень люблю тебя. Люблю за всё. И за то, что целуешь меня, и за то, что ты рассказал, что такое слёзы, хотя это не лучшее открытие для меня... Тебе надо ближе познакомиться с Литом. Вам должно быть интересно вместе. Ведь даже внешне вы похожи - у тебя за спиной крылья, у Лита - скала.

- Как можно сравнивать крылья с горбом?!

У Лана сдвинулись брови, и он отстранил от себя Эф. Девушка села на траву и заплакала. Большая, тёмного цвета жаба, встревоженная, видно, внезапным вторжением в своё зелёное жилище, прыгнула Эф на колени.

- Мерзкая тварь! Как ты смеешь прикасаться к лучшей из лучших?! - Прокричал Лан, с брезгливостью глядя на жабу, и бросил в неё палку. Та, квакнув от боли, уползла и спряталась в зарослях.

- Не плачь, Эф! Я прогнал жабу.

-  Я, кажется, поняла значение ещё двух твоих слов. Но уродливы не Най, не Лит и не жаба, а ты. И мне жаль тебя.

   Глаза Эф вдруг стали чернее смоляной ночи, но через мгновение вновь взглянули светло и ясно. Эф поднялась с травы и медленно ушла, постепенно исчезая в цветущей залитой солнцем дали.

 

Анастасия Вольная

 

1995 год